Деятельность немецкой тайной полевой полиции на оккупированной территории СССР (на примере подразделения, дислоцированного в районном центре г. Льгов Курской области)

№ 1 от 2018 года

В настоящее время в исторической литературе в качестве одной из основных организаций, несущих ответственность за гибель мирного населения на захваченных территориях Советского Союза, упоминается гестапо. Гестапо (сокращение от нем. Geheime Staatspolizei, «тайная государственная полиция») — тайная государственная полиция Третьего рейха в 1933-1945 годах, организационно входила в состав Министерства внутренних дел Германии (IV управление Главного управления имперской безопасности (RSHA). Несмотря на широко распространенное мнение о причастности гестапо к репрессиям в отношении населения оккупированных областей СССР, эта организация с момента своего создания и до исчезновения вместе с другими государственными институтами нацистской Германии в мае 1945 г. никогда не действовала вне собственно германской территории и никогда не имела своих подразделений на оккупированных Германией территориях как в Европе, так и в СССР. Местные органы гестапо создавались только на тех территориях европейских стран, которые включались непосредственно в состав Германии, как-то: Австрия, Люксембург, часть территории Франции, Чехии, Польши. На остальных оккупированных территориях как в Европе, так и в СССР действовала весьма сложная, запутанная, но одновременно с этим и стандартизированная система репрессивных органов. Основу этой системы составляли органы военной разведки и контрразведки германских вооруженных сил, которые практически безраздельно действовали на обширной территории так называемой «прифронтовой полосы». Одно из таких формирований – тайная полевая полиция (другой вариант – тайная военная полиция), ГФП – «Гехайме фельдполицай», исполняла функции гестапо в зоне боевых действий, во фронтовых и армейских тылах. Области Центрального Черноземья в период оккупации входили в зону армейского тыла, поэтому организацией преследования инакомыслящих, недовольных и противников нацистского режима здесь занималась именно тайная военная полиция. В отличие от гестапо, тайная полевая полиция являлась армейской службой безопасности наряду с полевой жандармерией. Сотрудники тайной полиции являлись военными чиновниками, они набирались из СД (служба безопасности рейхсфюрера СС) и гестапо (составляли меньшинство и занимали высшие командные должности) и криминальной полиции (KRIPO), аналог советского угрозыска. Военные чиновники – особая категория служащих Вермахта. Военные чиновники носили военную форму, погоны, петлицы и внешне отличались от военнослужащих только расцветками петлиц и погон. В правовом отношении они мало чем отличались от военнослужащих, разве только тем, что военный чиновник любого ранга не мог отдавать приказы военнослужащим и не участвовал непосредственно в бою [2]. Как и военнослужащие, военные чиновники делились на категории, и каждое звание приравнивалось к соответствующему званию военнослужащего.

Наименование званий сотрудников ГФП с отнесением к категориям [2]

ГФП входила в Главное управление имперской безопасности (РСХА) в качестве V управления. Группы и команды ГФП являлись исполнительными органами полевых и местных комендатур. Подчинялись разведке и контрразведке военных формирований вермахта. Команды ГФП при местных комендатурах и охранных дивизиях действовали в контакте с полицией безопасности и СД. Тайная полевая полиция занималась, в том числе, розыском коммунистов и комсомольцев, при активном участии и помощи советских коллаборационистов – предателей и изменников Родине, ставших на службу немцев.

К осени – зиме 1941-1942 гг. (период начала оккупации Центрального Черноземья) ГФП уже имела опыт работы на захваченных территориях СССР, использовала отработанные приемы расправы с противниками режима и располагала штатной агентурой.

Районный центр Курской области, крупный железнодорожный узел г. Льгов был оккупирован 16 ноября 1941 г. 25 января 1942 г. в город была передислоцирована тайная военная полиция [1, л. 81, 90]. Руководство полиции разместилось в трехкомнатной квартире у Александра Павловича Макаренко по ул. Сосновской, 36, потеснив семью хозяина в одну комнату.

Среди исследователей бытует устоявшееся мнение о том, что тайная полевая полиция являлась структурой «… очень “зашифрованной“… у ГФП никаких легальных структур вообще не имелось. Все сотрудники “работали под прикрытием”. Офицеры занимали малозаметные тыловые должности – интендантов, связистов, транспортников и так далее. Солдаты служили охранниками, писарями, водителями и даже поварами [3]». По данным советской разведки (и свидетельству советских граждан, проживавших на оккупированной территории СССР), подразделения ГФП (но, конечно, не тайные агенты спецслужбы!) действовали вполне легально и совершенно не скрывали собственное наименование. Так, на двери квартиры и на телеграфном столбе возле дома в г. Льгов, где разместились сотрудники тайной полевой полиции, были размещены соответствующие таблички на немецком языке, на них было указано название спецслужбы – «GFP».

В двух комнатах квартиры по ул. Сосновской в городе Льгове первоначально работало пять немецких офицеров. Через две недели к ним присоединился шестой – барон Иван Иванович фон Ливен, который до 1914 г. жил в России и хорошо знал русский язык. Именно он непосредственно руководил работой агентуры. Примечательно, что фон Ливен и четыре немецких офицера не только работали, но и жили на этой квартире и могли круглосуточно принимать посетителей. В распоряжении офицеров ГФП находился штатный переводчик унтер-офицер из числа немцев, покинувших Россию во время революции, некто Рыцарь Иванович [1, л. 81, 82, 88, 91, 108 (об.), 118 (об.)] (в других немецких учреждениях обязанности переводчика исполняли местные жители, как правило, учителя).

На Сосновской и смежной улице (Опульского) практически в каждом доме разместились на постой несколько десятков солдат и офицеров ГФП (по разным оценкам от 40 до 100) [1, л. 81 (об.)]. По соседству, на углу ул. Кирова и Сосновской (Кирова, 64), в здании доручастка Льгова, на первом этаже, находилось специальное помещение тайной полиции, в котором содержались арестованные до направления в тюрьму или расстрела (в течение 2-3 дней) и проводились допросы. На втором этаже этого дома, в квартире семьи Чуваевых, разместился на постой офицер подразделения ГФП по имени Густав с денщиком Паулем [1, л. 90 (об.), 91, 94].

Приезду ГФП предшествовала засылка штатной агентуры из числа советских граждан, перешедших на сторону немцев. Так, за две недели до вступления немцев в Льгов в городе появился некто Ромасенко Николай Степанович, 23 лет, представившийся окруженцем. Он поселился в Пригородной Слободке Льговского района (пригород Льгова), завязал контакты с местным населением. Вскоре Ромасенко подыскал жилье в самом г. Льгове на ул. Кирова, 60, у Таисии Васильевны Федоровой и занялся сапожным ремеслом [1, л. 83, 87]. Практически сразу после переселения Ромасенко женился на хозяйке квартиры. Прибывшее в город подразделение тайной военной полиции разместилось по соседству с домом Федоровой. Есть все основания предполагать, что помещение для ГФП подобрал именно Ромасенко. В одной из бесед с соседкой он проговорился, что до войны промышлял грабежами, затем его забрали в Красную Армию и он сдался в плен. Первое время «окруженец» скрывал от жены свою службу в военной полиции, которую местные жители именовали «гестапо», и утаивал продуктовый паек, получаемый им наравне с военнослужащими немецкой армии. По свидетельству Федоровой, зарабатывал он плохо, и ей приходилось менять на продукты свои вещи. Между тем у Ромасенко было много посетителей, которые вели с ним беседы. О чем говорили собеседники Тамара Васильевна не знала, так как слабо слышала. Очевидно, выбор «спутницы жизни» и ремесла Ромасенко был продиктован только служебной надобностью: глуховатая женщина с квартирой напротив отдела тайной военной полиции являлась идеальным прикрытием деятельности немецкого агента, а работа сапожника на дому позволяла без привлечения лишнего внимания собирать сведения от агентуры и выяснять настроения обывателей. Каждый день вечером, когда стемнеет, Ромасенко покидал квартиру на один час, цель ухода он никогда не объяснял жене [1, л. 86]. Можно предположить, что именно в это время Ромасенко являлся с отчетом в ГФП.

С конца января 1942 г. ежедневно Ромасенко навещали два других штатных агента ГФП Валентин Соколов и Борис (фамилия неизвестна), прибывшие в город с полицейским подразделением. Сначала они проживали по ул. Кирова в помещении охраны ГФП, в апреле переехали на квартиру Анны Павловны Шефер (ул. Непиющего) [1, л. 91 (об.), 108].

Борис и Валентин представлялись то школьниками из Брянска, которых немцы «взяли в плен и в качестве военнопленных возят с собой», то офицерами Красной Армии, то евреями, то секретарями обкома ВЛКСМ. Однако их возраст (20-22 года) и особые приметы (у Бориса на груди и руках имелись многочисленные татуировки, у Валентина было выколото на руке «Валентин») не соответствовали легендам. Судя по всему, эти лица были уголовниками, вставшими на путь предательства. Они нигде не работали и имели возможность каждый день посещать квартиры, где традиционно собирались на «посиделки» местные жители, участвовать в застольных беседах. Необходимо отметить, что такие собрания во время оккупации были практически единственным способом узнать последние новости, сориентироваться в быстро меняющейся ситуации и многие стремились принять в них участие. Предлогом для визитов Бориса и Валентина обычно служили ухаживания за девушками, часто бывавшими на «посиделках». «Друзей» охотно принимали, так как у молодых людей всегда водились деньги, продукты, водка и сигареты. Борис и Валентин выражали недовольство оккупационными порядками, восхваляли советскую власть, говорили, что хотят уйти в партизанский отряд и ищут для этого единомышленников. В ходе таких провокационных бесед немецкие агенты выявляли недовольных новой властью, коммунистов, подпольщиков и сторонников партизан. Борис и Валентин ежедневно представляли отчеты в ГФП. Отметим чрезвычайную активность этих агентов. Благодаря их «усилиям» были арестованы и расстреляны многие советские патриоты, в том числе: коммунисты Евтушенко Ольга Никитична, Шломина Дора Васильевна, бывший работник НКВД Ткаченко Макар Леонович [1, л. 83, 91 (об.), 92-95, 106-109, 118-119, 127-128].

Примечательно, что грязные методы агентов вызывали неоднозначную реакцию даже среди немцев. Так, денщик офицера тайной полиции Пауль предупредил свою квартирную хозяйку и ее соседку о необходимости соблюдать особую осторожность в беседах с Борисом и Валентином [1, л. 90, 90 (об.)].

24 мая 1942 г. подразделение ГФП было передислоцировано в Курск. Переезд произошел по-военному быстро. Первым на новое место, как обычно, выехал Ромасенко – на нем лежала задача подбора помещения и создания местной агентурной сети. К этому времени его жена была беременна, однако расставание произошло без сантиментов: Николай заявил ей, что «едет туда, куда ему самому нужно и женщин он себе ещё много найдет» и без дополнительных объяснений уехал. Известно, что это подразделение тайной военной полиции в июне-июле 1942 г. находилось в Курске, а в августе было передислоцировано в Сапогово (ныне пос. Искра). 1 февраля 1943 года, при приближении Красной Армии к Курску, группа была вновь переведена в Льгов, откуда в конце месяца отступила далее на запад [1, л. 86 (об.), 90 (об.), 98 (об.), 119 (об.)].

Список литературы

1. Архив УФСБ РФ по Курской области. Ф. 4-го отдела УНКВД. Д. 237. Т. 1.
2. Веремеев Ю. Таблицы званий Германского Вермахта (Die Wehrmacht) 1935-45гг. // Анатомия Армии. Руководитель сайта – Веремеев Ю.Г. [Электронный ресурс] – Электрон. дан. – [Киев], [201? ]. – Режим доступа: свободный. URL: http://zagadki-istorii.ru/voen_tayn-11.html – Загл. с экрана (дата обращения: 12.02.2018).
3. Щербаков А. Гестапо Вермахта // Загадки истории. [Электронный ресурс] – Электрон. дан. – Режим доступа: свободный. URL: http://zagadki-istorii.ru/voen_tayn-11.html – Загл. с экрана (дата обращения: 12.02.2018).