Поступок декабристок: подвиг или следование традиции?

№ 1 от 2018 года

Растворенность в судьбе мужа − доминантный эталон поведения русской женщины в православной традиции. Подтверждение этому тезису мы видим в судьбах многих женских персоналий, например княгини Ольги, Ефросинии Московской (жены Дмитрия Донского), Настасьи Марковны (жены протопопа Аввакума), Натальи Борисовны Долгорукой. Этим женщинам присущи следующие качества: невозможность противиться своей судьбе, верность раз и навсегда принятому решению, верность мужу и его идеалам, цельность, стойкость, мужество, необычайно развитое религиозное чувство, самоотверженность, покорность [1].

В XIX веке подвиг этих женщин, оставшихся до конца верным идеалам своих мужей, будет повторен декабристками.

Из 121 декабриста 23 были женаты и лишь у двоих не было детей. Одиннадцать женщин поехали в Сибирь вместе со своими мужьями. Уезжая в Сибирь, женщины подписывали отказ от всех званий, регалий, чинов; отказывались от своих детей и родителей. «И поскольку разрыв этот означал публичную поддержку государственных преступников, женщины оказывались в оппозиции к властям, их поведение становилось формой общественного протеста» [4]. В глазах тогдашнего общества они были почти мученицами. Их поступок был восторженно воспринят общественностью, писателями, поэтами. Так, А.Н. Некрасов посвятил декабристкам свою поэму «Русские женщины», написанную в 1871 году. О декабристках Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя. 1873» писал следующее: «Мы увидели этих великих страдалиц, добровольно последовавших за своими мужьями в Сибирь. Они бросили всё: знатность, богатство, связи и родных, всем пожертвовали для высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой только может быть. Ни в чем неповинные, они в долгие двадцать пять лет перенесли всё, что перенесли их осужденные мужья» [2].

Э.А. Павлюченко в своей книге «В добровольном изгнании» пытается разобраться, какие мотивы легли в основу поступка декабристок: «Сейчас, через сто пятьдесят лет после происшедшего, трудно восстановить с точностью, что послужило первым толчком к принятию каждой из декабристок решения обречь себя на добровольное изгнание. Подвижничество во имя любви? Супружеский долг? Чувство справедливости? Сострадание к ближнему? О многом можно только догадываться» [4]. Исследовательница пишет, что в то время, когда уделом женщины были лишь благотворительность и семья, женщины были не в курсе происходящего общественного движения, они примут в нем активное участие спустя годы – в революционной борьбе 60-80-х годов.

Э.А. Павлюченко приводит выдержку из письма Марии Волконской, в которой женщина размышляет о причинах, побудивших ее последовать за мужем. В качестве одной из них – чувство сопричастности и безмерное желание поддержать человека, рискнувшего положить жизнь по имя своих убеждений. В числе причин, побудивших женщин поехать вслед за своими мужьями, наряду с влиянием гуманистической просветительской идеологии XVIII века Павлюченко называет христианские идеи любви и всепрощения, которые составляли основу дворянского воспитания. Исследовательница подчеркивает, что женщины поколения декабристок выросли на воспоминаниях о победе в 1812 году, в эпоху «особого подъема национального самосознания и патриотизма, под влиянием которого складывались их понятия о чести, любви к родине» [4].

Э.А. Павлюченко называет декабристок новым женским типом, но сделаем уточнение: примеры судеб женщин, названных в начале статьи, говорит об обратном: декабристки явили собой новый женский тип лишь в части дочерней непокорности, во всем же остальном – в готовности следовать за мужем, самоотречении, служении мужу – они воплощали в себе традиционный тип русской женщины.

Таким образом, мы видим, что Э.А. Павлюченко пытается объяснить поведение декабристок нравственным долгом и романтическим воспитанием. Другой точки зрения придерживается Ю.М. Лотман, который в своей статье «Декабрист в повседневной жизни» прежде всего задается вопросом: были ли предпосылки для подобного поведения женщин? На свой вопрос исследователь отвечает следующим образом: «Прежде всего, надо отметить, что следование за ссылаемыми мужьями в Сибирь существовало как вполне традиционная норма поведения в нравах русского простонародья: этапные партии сопровождались обозами, которые везли семьи сосланных в добровольное изгнание. Это рассматривалось не как подвиг и даже не в качестве индивидуально выбранного поведения – это была норма.

Более того, в допетровском быту та же норма действовала и для семьи ссылаемого боярина (если относительно его жены и детей не имелось специальных карательных распоряжений)» [3]. В качестве примера Ю.М. Лотман приводит поступок свояченицы А.Н. Радищева Елизаветы Васильевны Рубановской, отъезд которой в ссылку вслед за опальным автором «Путешествия из Петербурга в Москву» не вызвал никакого общественного резонанса и остался одной из семейных историй.

Еще один прецедент – «обычай возить с собой в армейском обозе свои семьи» [3], обычай, который уже не соблюдался у крестьян, но которого придерживались офицерские чины.

Таким образом, сам факт поездки дворянок вслед за своими мужьями нельзя считать политическим подвигом, Ю.М. Лотман считает, что ореол мученичества поступку декабристок придала именно литература, прежде всего поэзия Рылеева, в которой поступок декабристок рассматривался как гражданский подвиг. «Именно литература, наряду с религиозными нормами, вошедшими в национально-этическое сознание русской женщины, дала русской дворянке начала XIX в. программу поведения, сознательно осмысляемого как героическое» [3].

Литературовед делает предположение, что именно дума К.Ф. Рылеева «Наталья Долгорукова» послужила образцом поведения для Марии Волконской, которая, по наблюдению современников, не испытывала сильных чувств к своему мужу.

В подкрепление слов Ю.М. Лотмана о том, что прецедент следования жен за своими мужьями существовал, можно сказать следующее. В 1826 году, когда декабристы были отправлены в ссылку, действовал «Устав о ссыльных», составленный в 1822 г., входивший в комплекс законов сибирской реформы, инициированной М.М. Сперанским. Согласно этому уставу все женщины, следовавшие в ссылку, делились на две категории: идущие в ссылку по своей воле и отправленные в ссылку по суду. «Женщины, идущие по собственной воле, во все время следования не должны быть отделяемы от мужей и не подлежать строгости надзора» [7]. Казалось бы, все просто: закон разрешает женщине сопровождать своего мужа на каторгу. Однако простота и ясность исчезает, когда речь заходит о декабристах, поскольку именно они стали первыми политическими преступниками, а их ссылка стала первой массовой ссылкой политических заключенных. Т.А. Перцева пишет: «Общеизвестно, что декабристы были изъяты из-под юрисдикции Устава о ссыльных, определявшего положение каждой категории осужденных в Сибири. Условия их содержания в «краю изгнания» полностью зависели от особых монарших указов и разработанных на основании этих рескриптов специальных положений сразу нескольких учреждений: III Отделения, Генерального штаба, Военного министерства, Министерства внутренних дел, почтового ведомства и временного Особого комитета» [5]. Такое отношение Николая I к участникам восстания на Сенатской площади говорит о его стремлении «локализовать и по возможности изолировать это явление», а также обеспечить «политическую смерть» осужденных дворян.

Описанию и анализу упомянутых Т.А. Перцевой монарших указов и специальных положений, которыми следовало руководствоваться по всем вопросам, касающимся декабристов, посвящена обширная статья П.Е. Щеголева. Исследователь пишет, что, несмотря на то, что закон не запрещал женам осужденных ехать за своими мужьями в Сибирь, «Николай Павлович решительно не желал, чтобы жены шли в каторгу» [8] и предпринял для этого соответствующие меры. Особый комитет, который составлял правила, регламентирующие содержание преступников в Сибири, поручил генерал-губернатору Восточной Сибири Лавинскому составить особое предписание для иркутского губернатора, поскольку именно через Иркутск и никак иначе должны были следовать жены за своими мужьями. Предписание было одобрено императором и направлено в Иркутск. П.Е. Щеголев в своей статье приводит текст этого документа. Вкратце его смысл сводится к следующему: местное начальство должно убедить женщин не следовать за своими мужьями и вернуться домой. В противном случае жены, как и их осужденные мужья, потеряют прежнее звание и получат статус жен ссыльно-каторжных, а дети, родившие в таких семьях, поступят в казенные крестьяне; все имеющиеся деньги и драгоценные вещи будут описаны и отданы на хранение в иркутское губернское казначейство; из крепостных будет разрешено взять лишь одного человека, да и то при условии, если крепостной добровольно на это согласится. Также губернатор должен был рассказать обо всех тяготах жизни в Сибири, как-то: суровая погода, отсутствие удобств для комфортного житья, неприветливое местное население. Следует заметить, что этот документ не был объявлен публично.

Как мы видим, женам декабристов запрещено было следовать за своими мужьями, для этого необходимо было получить разрешение самого императора. Что касается детей, то следовать за отцами разрешалось лишь тем, кто относился к числу государственных или помещичьих крестьян. На дворян это разрешение не распространялось, потому «что дети сии, принадлежа к высшему сословию в государстве, должны получить приличное роду их образование, для вступления со временем на службу. Отцы же, находясь в ссылке, не только лишены способов дать им воспитание, но еще могут подать им пример худой нравственности» [8].

Таким образом, то, что женщины поехали в ссылку за своими мужьями, было в русле сложившейся традиции, но, чтобы следовать этой традиции, женщинам пришлось преодолеть сопротивление властей и сделать выбор в пользу мужа, оставив детей. Думается, именно поэтому поступок декабристок назвали подвигом и именно поэтому он воспет в литературе. Однако существует и противоположное мнение, справедливости ради сказать, не очень распространенное. О.В. Розина в своей статье «Жены декабристов: ответственность нравственного выбора» [6] переосмысливает значение восстания на Сенатской площади, а следовательно, и значение поступка отправившихся вслед за каторжными мужьями жен. Исследовательница считает, что ореол борцов за справедливость вокруг декабристов является избитым клише, на поверку же они оказываются преступниками, посягнувшими на государственное устройство и на жизнь других людей. С этой точки зрения запрет царя на выезд семей декабристов вслед за осужденными есть не что иное, как забота о женщинах, которым разрешалось снова выйти замуж, так и о детях, которые не должны были нести бремя вины своих отцов. Как мы знаем, большинством историков это распоряжение императора воспринимается, наоборот, как бесчеловечное. О.В. Розина пишет, что женщинам пришлось сделать выбор между супружеством и материнством. Декабристки выбрали супружество. В статье перечисляются все семьи декабристов, их оставленные дети, коротко говорится об их судьбе. Исследовательница, пытаясь разобраться, что двигало декабристками, когда они оставляли малолетних детей на попечение родственников, пишет: «несомненно, на выбор между «мужем и детьми» оказало влияние романтическое воспитание, героический идеал служения, традиционная оторванность дворянок от непосредственного ухода и воспитания детей» [6].

В конце статьи автор задается вопросом: кого считать героинями – тех, кто последовал за мужьями, или тех, кто остался с детьми, воспитывая их и помогая мужу морально и материально?

Вслед за автором статьи мы считаем, что ответ на данный вопрос зависит от ценностей каждого конкретного человека.

Таким образом, следование декабристок за своими мужьями в ссылку было в русле русской православной традиции.

Список литературы

1. Амоскин А.С., Пронина Т.Д., Яковлева М.К. Из истории борьбы народов России за мир (краткий курс истории российского миротворчества). – Курск, 2013. – С. 73.
2. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 т. Т. 12. Ленинград, 1994. С. 13.
3. Лотман Ю. М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория)// Литературное наследие декабристов. Сб. под ред. В.Г. Базанова и В.Э. Вацуро. Лд: Изд. «Наука», 1975 г., стр. 25-74.
4. Павлюченко Э.А. В добровольном изгнании. – Наука, 1989.
5. Перцева Т.А. Наказание декабристов: долженствующее и реальное// Сибирская ссылка. Сборник научных статей. Иркутск: Оттиск. 2011. Выпуск 6 (18). (Электронный ресурс) URL: http://www.penpolit.ru/papers/detail2.php?ELEMENT_ID=1080 (дата обращения 10.07.2018)
6. Розина О.В. Жены декабристов: ответственность нравственного выбора (Электронный ресурс) URL: http://www.nauka-slovo.ru/node/121 (дата обращения 10.07.2018)
7. Собрание законодательства Российской Империи. Т. 14. Устав о ссыльных. Ст. 36. Издание 1909 г. (Электронный ресурс) URL: http://rus-sky.com/history/library/vol.14/vol.14.5.htm (дата обращения 10.07.2018)
8. Щеголев П.Е. О «Русских женщинах» Некрасова. В связи с вопросом о юридических правах жен декабристов // Щеголев П.Е. Первенцы русской свободы/ Вступит. статья и коммент. Ю.н. Емельянова. – М.: Современник, 1987. (Электронный ресурс) URL: http://az.lib.ru/s/shegolew_p_e/text_0160.shtml (дата обращения 10.07.2018)